Ниночка! Получил твоё 12-е. Придётся признать свою вину, что в те дни около 1.11 я писал тебе редко, но 11.11 я телеграфировал тебе о получении посылки и ты не беспокоилась обо мне, а просто скучала без писем. Без них очень скучно. Может ли быть сомнение в том, что мы влюблены? Мы ждём встречи как наивысшего дара, за много-много месяцев разлуки мы наскучались, мы узнали любовь, мы болели друг о друге. Хочется встречи, хочется ласки, хочется отдохнуть от этой напряжённой жизни несколько месяцев и просто вместе пожить. В нашей жизни это самый большой срок нашей жизни врозь и ещё при такой неспокойной командировке, и этот срок всё ещё трудно определяем. Неизвестность будущего заставляет иногда кое-что «ворожить». Разве это плохо, что мы так много думаем друг о друге, скучаем? О ком же я буду думать ели не о семье? Раньше мы многое не допонимали, не оценяли и просто не замечали. Думали, что вся наша жизнь как какая-то заведённая машина, так и должна от начала до конца, однообразно без никаких изменений прокрутиться, проиграть, что отпущено на наш век и на этом закончиться. А вышло иначе. Благодаря изменениям мы поняли многое — мы узнали как тяжело жить врозь, как мы были слепы к нашему счастью. О чём мы мечтаем теперь, чего с нетерпением ждём — это нам казалось тогда буднями. Может быть от обиды на себя, что так мало взяли от жизни и делается очень скучно. Мы были счастливы — но если бы больше знали жизнь, были бы во много раз счастливее. Мне вспоминается рассказик, кажется Чехова — когда старичок возвращаясь с кладбища с похорон своей старушки, то начал вспоминать свою жизнь с нею — и только тогда осознал, что за всю жизнь он только собирался жить по-настоящему, делать ей только хорошее, а так всю жизнь и прожили плохо. Желание было, а исполниться не пришлось. Но наше счастье при нас, у нас впереди ещё большая, светлая жизнь. У нас так много возможностей создавать счастливую жизнь. Почему Жан Вальжан («Отверженные») был очень добрый? Потому что он испытал жизнь. Ты просишь у меня совета как избавиться от моего «призрака» - мне бывает приятно когда я чувствую тебя около себя. Почему у тебя такое не хорошее в этом отношении мнение? Пока будешь любить, пока будешь ждать встречи (а это бесспорно будет продолжаться всё время), то и будешь чувствовать меня около себя. Надеюсь, искренности моих предыдущих писем ты больше веришь чем кому-то, кто тебе рекомендует забывать. В тех письмах я подробно тебе описывал свою жизнь. Верь Ниночка что я живу так как от меня требует закон, семья и совесть. Можно ли даже подумать о чём-нибудь похожем на измену? И забыть нельзя. Чем дольше живёшь в разлуке, чем больше думаешь о встрече, тем ближе чувствуются ты, семья. Всё свободное время ты бываешь со мною. Сколько передумано, какие богатые воображения! Когда я хожу теми давно знакомыми дорожками, а они у меня длинные (ежедневно более 10 км), ты всегда со мною, может быть это и действует на тебя по «нашему радио». Всё же придётся вернуться к своему заключению, что мы с тобою, это сложные аппараты настроенные на одной «волне». Почему мои или твои мысли и передаются так быстро на такое большое расстояние. Вероятно мои мысли и беспокоят тебя, но не думать о тебе — это невозможно. Значит, по-прежнему будем чувствовать себя вместе, по-прежнему пусть нашу жизнь дополняют приятные сновидения и воображения той недалёкой — нашей встречи, и когда мы будем вместе по-настоящему. В отношении тебя, твоего поведения я очень спокоен и можно ли что-нибудь подумать? Наше примерное поведение — это наше счастье, наша гордость. Мы за это уже многим вознаграждены — но получим ещё большее, нас судьба не обидит. Во многом испытанные с богатым опытом в жизни, познавшие настоящую любовь — мы будем жить — это будет во многом новая жизнь. Очень жалею что я лишён той возможности как ты писать и беседовать со мною наедине — мне всегда мешают писать письма. Если пишу после работ в конторе, то всегда посторонние, не разговариваешь с ними, так они между собою заводят разговоры. «Дома» я не имею отдельной комнаты (она мне и не нужна), тоже мешают то хозяева, то их дети. Так и получаются мысли какие-то куцые не законченные, но что попишешь. Я совершенно избавился от своей «хвори». Даже кашля почти нет. Хожу пока всё в тех же «казённых» валенках. Думаю их не сдавать до получения от тебя чесанок. Предполагаю получить к 10.12, надеюсь не ошибаюсь во времени? Пришедшую в ветхость свою рубашку (верхнюю) отдал в обмен, а то в столовой и на работе даже как-то бывает стыдно снимать своей фуфайки. В остальном из вещей и тёплых и летних я не имею никакой нужды, бельём обеспечен, имею 3 пары, уже здорового. Так что не беспокойся. С приобретённого ватного пиджака подклад отдал в стирку, к новому году постараюсь пришить. Не нравится мне носить чужие вещи без предварительной их обработки. Ты ещё не ругаешь меня за малую помощь? А то я занялся маленько много собою. В долгу перед тобою не останусь. Из-за недостатка материалов вчера выходной день использовал на утепление своих летних брюк. Буду работать «карточки» в то воскресенье. А заработок целиком отошлю тебе к Новому году. По сравнению с Карагандой здесь всегда стоит очень тихая погода, иногда и завернёт морозец, но как-то мало заметен. А притом моя неплохая упитанность почти заменяет шубу. Надеюсь Ниночка мои письма будут сильнее твоих «доброжелателей», ты будешь верить мне и не кому-то другому. Пусть их мнения останутся при них, а мы не будем стараться лишать себя счастья. Хоть во сне — но быть вместе. Шлю привет. Крепко целую тебя дочурок. НК. 30.11.1942г.
Письма (отрывок), книга Александра Невзорова
