Ниночка!
Посылаю свой снимок от 16.06 это то, что
есть в настоящее время. Фотомастерская
не из важных фактически хуже этого никак
не могу выглядеть, но надеюсь — не
разлюбишь. Пусть я буду для тебя таким
же каким я сохранился у тебя в памяти,
каким ты видишь меня в сновидениях.
Когда встретимся я буду именно таким,
каким ты меня представляешь. Теперь
очередь за тобою, в течение 43 года ты
мне не посылала фото с нашей семейки.
Твой последний снимок был от августа
1942 года. Пожалуй пора подумать о фото и
тебе. Жду Ниночка, а я на днях попробую
сделать что-нибудь ещё, с себя. Сегодня
я послал своего нарочного, надеюсь, что
будут от тебя письма — хотя сны ничего
не предвещали. Вообще-то очень давно не
видел во сне ни тебя ни дочурок. Не хотите
Вы посещать меня здесь — или очень
заняты. Если ты здорова, то конечно очень
занята, а дочурки тоже рады лету,
набегаются да скорее и спать и про
папу-то вспомнить некогда. Ну ничего,
пусть развиваются и отдыхают. Детство
всегда будет казаться хорошим при какой
бы жизни оно не проходило. А три года
без папы, всё же много. Наверное Риточка,
так чуть помнит меня. Ей наверное кажется
что вообще я с вами не жил никогда. Олечку
и Риточку я представляю именно только
такими, какими их видел при разлуке.
Никак не создаётся в воображении их
изменившийся вид за эти 3 года. Сравнивая
с детьми, их одногодками, никак не хочется
смириться с тем, что они так много
выросли. А через ещё такой промежуток
времени так Олечку и не узнать. Подумаешь
обо всём и с ещё большим рвением хочется
скорей вырваться отсюда и начинаешь
выдумывать разные выходы. Конечно всё
к лучшему — люди находятся в худшем
положении и о такой жизни только мечтают,
а нам хочется ещё лучше. Но это лучшее
придёт и наше счастье будет нашим. С
нетерпением ожидаю вечернего поезда,
мой нарочный обязательно должен привезти
от тебя письма. Очень плохо долго не
получать. Целую тебя дочурок. НК.
19.06.1944г.
Ниночка! Получил
твоих 3 письма. Я сейчас очень редко стал
бывать в Куйбышевке всё подгоняю свою
работу и мечтаю об отъезде. А практически
никаких мер к этому ещё не принимал.
Конечно ожидаю твоего вызова. Когда не
собирался ехать то как-то безразлично
смотрел на жизнь и окружающее, просто
смирившись со всем — как о чём-то очень
далёком думал о встрече. А теперь ведь
может быть и серьёзно остаются считанные
дни до встречи. Если не удастся выехать
какое горькое разочарование последует,
а тут ещё весь март месяц так мало будет
от тебя писем. Но буду «доволен» тем,
что испытал, прочувствовал скорую
встречу. Через несколько дней должен
разрешиться вопрос о нашей встрече. К
10.03 надеюсь что смогу тебе телеграфировать
результат. С распродажей ещё ничего не
предпринимал — вдруг всё останется
только мечтой. А я уже думаю так, если
только придётся уехать, то приложишь
все усилия, чтобы остаться работать и
в Караганде. Как не плохо, но вместе всё
же лучше. Что ты не бережёшь себя — то
за это следует тебя поругать, в предвесеннее
время легче всего простудиться. Это
кажущееся тепло — очень обманчиво,
никак нельзя доверяться, а ты выходит
всё ещё имеешь нехорошую привычку не
беречь себя. Вот представь, вспомни март
1942г., неужели этот урок прошёл. Очень
трудно болеть, тем более имея такую
большую заботу о семье. Для больной и
встреча-то не принесёт всего того полного
счастья, что может дать при цветущем
здоровье. Я себя чувствую очень хорошо,
немного пополнел и физически окреп,
против того, что был при расставании.
Часто слышу комплименты, что продолжаю
поправляться — это потому, что берегу
своё здоровье, себя. В общем Ниночка ты
только хвастаешься полнотой и здоровьем
— а я тебе при встрече докажу — как
поправился без хвастовства. Целую. НК.
1.03.1944г.
Нет, надо
действовать. Я не могу не переводить
роман. Я не могу не видеть Аллу. Звоню
Сухому.
- Здравствуй.
- Что случилось?
Ты знаешь, сколько времени?
- Надо встретиться,
переговорить.
- О чём?
- О Менторе.
- О каком менторе?
- Ты знаешь.
Завтра встретимся, выясним отношения.
- Ты что, пьян?
- Завтра где?
- Подходи на
кафедру, в 3 часа у меня «окно».
- До встречи,
Игнасио!
Так, всё, поздно,
надо спать. Но как уснуть? Мысли вертятся
в голове всё быстрее и быстрее. Подушка
всё-таки слишком жёсткая, надо будет
купить помягче. Шея затекает...
1, 2, 3, 4, 5... 166,
167, 168... Итак, начнём всё с самого начала.
Тамара Бутман написала Ментор на
испанском языке, это очевидно. Кто-то
издал роман через издательство Голда.
Но это не Тамара. Значит, кто-то завладел
рукописью, а автора отправил на тот
свет. И опубликовал книгу. Но теперь он
почему-то не хочет, чтобы я делал перевод.
Несомненно, это Игорь Сухой. Он часто
общался с Тамарой, бывал у неё дома.
Хорошо знает испанский язык, учёный-филолог.
Наконец, он подписался своим именем. И
если я сделаю перевод, то пойму, что это
именно он. Да... Надо будет поменять щётки
стеклоочистителя на старичке Логане.
Бывает плохо видно, особенно в темноте...
...Сижу в машине.
Ночь. Пробка. Идёт дождь. «Дворники»
бегают всё быстрее и быстрее. Сквозь
переднее стекло сложно что-либо
разглядеть. Вроде бы кто-то идёт к машине
в плаще с капюшоном. Лица не видно. В
руке у него большой нож. Он протыкает
переднее колесо Логана, машина кренится
вправо. Потом он тыкает ножом в левое,
автомобиль стремительно падает влево...
Открываю глаза, подушка на полу, вся
простынь сбита. А день почти уже в
разгаре. Ну я и спать...
В три часа захожу
на кафедру. Сухой сидит за своим столом,
что-то пишет.
- Привет, Игнасио,
- я выдаю заранее заготовленное
приветствие.
Игорь поднимает
глаза.
- Я знаю, что это
ты. Ты подписываешься моим именем и
угрожаешь.
- Ты пьян? - Сухой
вглядывается в моё лицо.
- Нет, я трезв.
И не сошёл с ума. Я тебе говорю открыто
— хватит меня преследовать. Ты ничего
не добьёшься, я знаю, что это ты опубликовал
Ментора.
- Какого ментора?
Это ты про книгу на испанском языке?
- Да, которую
написала Тамара Бутман.
- Ту, которую ты
переводил?
- Не говори, что
не знаешь, о чём эта книга.
- Сядь, успокойся,
давай всё выясним.
Рассудительный
тон Сухого подействовал на меня
успокаивающе.
Игорь отодвинул
в сторону лист бумаги и ручку.
- Саму книгу я
не читал, знаком лишь с некоторыми
рецензиями. Это произведение о гражданской
войне в Испании. Ты считаешь, что книгу
написала Тамара, а издал её кто-то другой?
- Да, ты.
- Думаешь, что
я украл рукопись?
- Именно так и
думаю. А чтобы тебя не разоблачили, ты
мне угрожаешь.
- Интересно. То,
что книгу написала Тамара, я вполне
допускаю, тема гражданской войны ей
близка. Но причём здесь я?
- А имя автора?
Игнасио Секо.
- Созвучно моему.
Но я бы не стал красть чужую рукопись,
да ещё из-за этого убивать. Твои обвинения
очень серьёзны. Наверное, мне следует
написать заявление в полицию. Или тебя
отправят в тюрьму, или в психушку.
- Если это не
ты, то кто?
- Я не знаю. Может
быть, ты?
- В издательстве
Голда, с которым я заключил договор о
переводе книги, знают её автора, но
связаны условием контракта. Если бы это
был я, мне бы сказали.
- Слушай, Семён,
в том, что тебе кто-то угрожает, разбирайся
сам. Меня сюда не впутывай. Наверное,
это из-за твоих связей с замужними
бабами.
- А при чём тут
бабы?
- Бабы всегда
везде причём, - философски ответил Игорь.
Потом он придвинул
обратно свои бумаги. Это означало, что
разговор окончен.
- Привет! Помнишь, я у
тебя спрашивал про Наташу Бондареву?
- Ну.
- Чем она тогда увлекалась?
Было у неё какое-то хобби?
- Зачем тебе? Что ты
вдруг стал её разыскивать?
- Да так... запомнилась
она мне.
- После того похода? Но
ведь столько лет прошло.
- Напряги мозг.
- Да не было у неё
никакого хобби. Да и саму её я плохо
знал, лично почти не общался.
- А с кем она дружила?
- С Катей Семёновой,
вроде бы.
- А координат Кати у
тебя нет?
- Откуда?!
Я нажал клавишу «отбой».
Семёновых Кать в
интернете было ещё больше, чем Наташ
Бондаревых. О чём мы тогда с Наташей
говорили? Не помню... Ни о чём. Случайная
встреча, случайный секс... Вроде бы она
мне потом звонила... или нет... Помню, как
гуляли тогда по берегу ночного озера,
взявшись за руки. Как сидели на поваленном
дереве. Как она сказала, что я похож на
её собаку, такой же большой и добрый...
На собаку? На Водолаза. Значит, у неё
была тогда собака, Водолаз. Я открыл
поисковик — Петербург, клуб любителей
«водолазов». Нет таких. Правильно, есть
клуб любителей ньюфаундлендов. Больших,
чёрных, лохматых собак.
Я связался по телефону
с председателем, некоей Тамарой Мищенко.
Не сестра ли той Е. Мищенко?
- Здравствуйте! Я ищу
Наталью Бондареву, она может состоять
в вашем клубе.
- Извините, молодой
человек, данные о членах клуба мы
посторонним не сообщаем.
- Я не посторонний. Я...
я хотел купить у неё щенка.
- Хотите купить щенка?
Подъезжайте, поговорим. Продажи всё
равно проходят через меня.
Я записал адрес.
Зачем я поеду в клуб?
Ради того, что мне наплёл собственный
пенис? Если бы Наташа действительно
была судьбой, то мы не расстались бы
тогда, в студенческом прошлом. Или просто
съездить, посмотреть на неё... Внутренне
я чувствовал, что очень хочу увидеть
эту девушку, женщину.
Приём собаководов (или
как там они называются) Тамара Мищенко
проводила в квартире, одна из комнат
которой оборудована под офис. На стенах
— грамоты, медали, под стеклом — кубки.
Председатель клуба — миловидная женщина
средних лет.
«Наверное, всё-таки
сестра той Е. Мищенко. Примерно одних
лет, такая же пухленькая. Постарше меня,
конечно, но ещё ничего», - подумал я.
Тамара встретила меня
приветливо, стала расспрашивать про
щенка, которого я хочу приобрести.
- Если честно, я просто
ищу Наташу Бондареву. И знаю, что у неё
ньюфаундленд.
- Зачем она Вам?
- Мы с ней были знакомы,
потом пути разошлись. Вот теперь снова
хочу увидеться...
Ниночка!
Самочувствие прескверное, начинаю
беспокоиться отсутствием от тебя писем,
до сих пор ничего нет. Последнее твоё
письмо получил больше 10 дней тому назад.
Ожидать неприятностей или несчастья
не собираюсь, но сомнение закрадывается:
«всё ли благополучно с Ниночкой». О
своём выезде даже не хочется больше и
писать, уже «на носу» и праздник, а я к
7-му предполагал быть дома, но телеграммы
от тебя не было, да пожалуй она будет и
лишней если придёт. Вероятно ничего не
получится до конца войны с моим отпуском.
Просто излишнее трепание нервов. Впредь
об этом больше не заикаюсь. То, что
предназначено судьбой, какой день
намечен для нашей встречи — он и будет,
а ускорить это не в наших силах. Поживём
врозь ещё одну может быть последнюю
зиму. Три зимы прожили благополучно,
привыкли, научились — поживём и ещё
одну, авось да последнюю. Это было Ниночка
вчера, а сегодня побывал в Куйбышевке
и сразу же получил от тебя два письма
от 29.09 и от 10.10 ничего себе перерывчик.
Но хорошо, что всё благополучно и всему
причина задержки писем это во-первых
ты немного поленилась, а во-вторых
произошла вынужденная задержка твоего
письма от 29.09 — в дороге. Есть сказочки
Афанасьева: какой-нибудь остолоп царь
приказывает Иванушке за одну ночь
построить целый дворец, ну тот приглашает
разную нечистую силу и выполняет приказ,
на следующую ночь что-нибудь ещё более
невероятное и т. д. и всё же обещанного
Иванушке не даёт. Так получается и у
меня: то начальник не мог дать отпуск
не был закончен ремонт — теперь выполнил.
После этого нужно было сделать большое
срочное сооружение — тоже сделал. И
теперь выдумывают бог весть что. Такую
бестолковую резолюцию наложил — что
хочу послать всё это в Хабаровск с
жалобой. Из Наркомзёма до сих пор ничего
нет. Лично для меня зима не страшна —
проживу неплохо, а вот уж ты не знаю как
со своей большой для тебя семейкой. Но
тоже конечно проживёшь, а там будем
ожидать уже встречи. Сегодня получил
письмо от Князева — воюет. Участвовал
при освобождении Ковно, а сейчас где-то
на Прусской границе. Собирается до дому
(по окончании войны) и не теряет надежды
встретить меня здесь. Вот чудак-то! Как
будто я не хочу до семьи до дома. Его
жена работает у меня ст. бухгалтером.
Шлю привет и крепко целую тебя дочурок.
НК. 31.10.1944г.
Я знаком почти
со всеми мировыми знаменитостями, не
буду называть здесь имён. В разных частях
света постоянно проходят различные
фестивали, коронации, благотворительные
мероприятия, на которые меня всегда
приглашают. Каждый день Жан Пьер приносит
мне ворох пригласительных буклетов.
Свадьба принца, Благотворительный обед
в помощь голодающим африканцам, Встреча
без галстуков ветеранов европейской
дипломатии, Закрытый показ нового (но
уже нашумевшего) фильма, Презентация
американского автомобиля, и так далее,
и так далее. И везде знакомые лица, те,
что ежедневно мелькают на экранах
телевизоров, на мониторах компьютеров,
на панелях смартфонов. Среди этого
скопища мировых звёзд на любой праздничной
тусовке чувствую себя несколько одиноко,
понимая, что привлекают людей лишь мои
деньги...
Поэтому у меня
и нет друзей. Есть с кем провести время,
но не с кем дружить. Все мои старые
знакомые бедны, общаясь с ними, я не
чувствую с их стороны искренности. С
равными по капиталу дружить тоже сложно,
потому, что они одиноки, как и я. То же
касается отношений с женщинами. Меня
готовы любить все, но веры нет никому.
Можно, конечно, жениться, породниться
с какой-нибудь королевской семьёй,
только зачем мне это?
Когда-то давно
у меня был товарищ, назовём его Мишель.
Отличный парень, душа любой компании,
с ним всегда было весело и интересно.
Единственным его недостатком была
игровая зависимость. В то время, когда
были не запрещены казино и игровые
автоматы, много времени Мишель проводил
там. Это был настоящий друг. Он каждый
день приезжал ко мне в офис, выказывал
своё расположение, с удовольствием
выполнял разные мелкие поручения.
Случился момент, когда Мишель развёлся
с очередной женой и его выставили в
прямом смысле на улицу. Я пустил его
пожить в офис, а потом купил ему квартиру,
в которую поставил (вы не поверите)
настоящий игровой автомат. Живи, Мишель,
играй и радуйся! Через пару месяцев я
узнал, что мой друг заложил свою новую
квартиру (вместе с игровым автоматом)
и все деньги спустил в казино. Что было
с ним потом? Потом Мишель нашёл другого
спонсора и ездил уже к нему каждый день
в офис.
С одной девушкой
(женщиной) я познакомился на танцах, в
ту пору, когда в моде были малиновые
пиджаки. В таком пиджаке, имея в кармане
толстый бумажник, мы с товарищем, не
успев выйти на танцпол, познакомились
с двумя подружками. Одна из них, назовём
её Нинель, предложила после танцев
поехать к ней. По пути мы зашли в дорогой
магазин, я купил хорошей выпивки, закуски
и мы продолжили праздник сначала в её
гостиной, а потом в спальне. Вскоре
Нинель предложила мне переехать к ней.
Всё равно, мол, часто видимся, так чего
терять время на дорогу.
Всё у нас с
Нинель было хорошо. И отношения, и
чувства, и быт. Я помогал ей строить
дачу, обновлять мебель в квартире,
проводить досуг... Но однажды случился
кризис. Нет, не в постели, а на бирже. И
я из плюса ушёл в минус. Иными словами,
оказался должен. Печальная новость
поразила мою пассию. Следующим утром я
с кучей своих вещей стоял уже у двери
подъезда, с внешней стороны.
Господский
шофёр, 3 часть рассказа Виталия Мушкина
...Хозяин встретил жену
в гневе.
- Ты где столько
болталась?
- Ездила по магазинам.
- Почему не отвечала
на звонки?
- Телефон разрядился.
- Будешь сидеть взаперти,
больше из дома ни ногой. Знаю я тебя,
проститутку.
Дарья Сергеевна вся
вспыхнула, но ничего не ответила. А я
продолжал таскать в дом коробки и пакеты
из машины. Перепалка между супругами
кончилась тем, что Глеб Аркадьевич дал
жене пощёчину. Та взвизгнула и убежала
по лестнице наверх. Мутные, залитые
кровью, глаза хозяина не предвещали
ничего хорошего.
- Куда вы ездили?
- По магазинам.
- А ещё?
- В ресторан, в кафе, в
салон красоты.
- Она ни с кем не
встречалась?
- Нет.
- Ладно, поезжай. Выпить
не хочешь? Тебе же нельзя, за рулём.
Ладно, завтра как штык в семь утра.
Мне оставалось поспать
всего несколько часов.
К графику своей работы
я привык. Да, на сон выпадало иногда мало
времени. Но большую часть работы я ждал.
Ждал хозяина, иногда хозяйку. Мог и
подремать, и перекусить, и поиграть в
Интернете. Деньги платили хорошие,
обижаться было не на что. К причудам
хозяев я тоже привык. Однажды Глеб
Аркадьевич встречался с важными людьми
в ресторане. Они отмечали какую-то
"сделку века". И здорово наотмечались.
Из ресторана хозяин выходил уже сильно
качаясь. А в машине его вовсе развезло.
Когда подъехали к дому, это был не
человек, а труп. Тёплый, пахнущий табаком,
водкой и ещё чем-то, труп. Собрав все
силы, я вытащил его из машины. На лестнице
мне помогла Дарья Сергеевна. Вдвоём мы
опустили тяжёлое тело хозяина на диван
в гостиной.
- Я пойду? - спросил я в
нерешительности.
- Подожди, давай его
разденем. Снимай ботинки, носки. А я
попробую раздеть его сверху.
Потом хозяйка принесла
плед и накрыла им Глеба Аркадьевича...
